Sweet Irish
четверг, 16 ноября 2006
Sweet Irish
Фу! Это гриффиндорская любовь к справедливости меня забавляет.
В вазе было пять штук хурмы.
Невилл захапал себе самый маленький, но самый сладкий "Королек", Томас не постеснялся взять самую большую и спелую, Поттер скормил свою Хедвиг, а Рон опередил меня, оставив ...бэээ... почти всю желтую.
...
Теперь во рту вяжет и язык весь в этих противных ошметках.
Ненавижу Гриффиндор!
Возможно получится устроиться в филиал бутика мадам Малкинн в Хогсмиде.
Дени привез мне из Лондона просто умопомрачительные сувениры. Теперь один не снимая ношу на голове, а второй стоит на тумбочке в спальне и каждый час забавно отбивает время.
В вазе было пять штук хурмы.
Невилл захапал себе самый маленький, но самый сладкий "Королек", Томас не постеснялся взять самую большую и спелую, Поттер скормил свою Хедвиг, а Рон опередил меня, оставив ...бэээ... почти всю желтую.
...
Теперь во рту вяжет и язык весь в этих противных ошметках.
Ненавижу Гриффиндор!
Возможно получится устроиться в филиал бутика мадам Малкинн в Хогсмиде.
Дени привез мне из Лондона просто умопомрачительные сувениры. Теперь один не снимая ношу на голове, а второй стоит на тумбочке в спальне и каждый час забавно отбивает время.
среда, 15 ноября 2006
Sweet Irish
*расстегнул рубашку, распорол ножем ладонь, окунул палец в кровь, начертил на груди руну Хагалаз*
Руна Hagalaz
*шепчет* Isa-Hagalaz-Isa...
Руна Hagalaz
*шепчет* Isa-Hagalaz-Isa...
вторник, 14 ноября 2006
Sweet Irish
Спросите, кто в этом списке лишний? Сложно ответить на такой вопрос с ходу, не зная обстоятельств. А я разберу. Расставлю все по полочкам. Для себя. потому что мне будет так гораздо легче.
Первого он отнял. Он любил его. Души в нем не чаял. Они часто ссорились, но всегда мирились. А потом первый ушел. Ушел навсегда, оставив прошлое. Ушел туда, где нет ни настоящего, ни будущего. Он бежал за ним по снегу. Он ждал его возвращения. А потом...
Второго он создал. Вопреки всему второй появился, еще когда был первый. Слава Мерлину, что первый ушел до того, как его постигла участь второго. Хотя, я уверен, что первому не было бы также больно как было второму, потому что первый любил совсем другого человека. Второй его любил. Он любил его безумно. До истерик. До слез. Он любил его такой любовью, которую лучше вообще не испытывать. Он любил его насквозь. И сейчас он врет сам себе, говоря о любви в прошедшем времени. Но он принял решение, окончательное, вырезать остатки, пусть даже на их месте останется только пустота. Второго он бросил сам. Холодно и бессердечно. Второй никогда не простит ему тех слез, которые сливались с землей и дождем. Потому что второй также злопамятен, как и ревнив. Как и все ирландцы. Он не плакал из-за второго и никогда не побежал бы за ним по снегу и в одной пижаме как за...
Третьим он восхищался. Как можно было не восхищаться прекрасным атлетически сложенным и умным профессором. Перед третьим он стелился. Он готов был целовать его следы, отпечатки его губ на бокале. Он готов был забывать о своем аристократическом происхождении только ради его тихого шепота. Он стеснялся рассказать ему о своей любви. И он плакал, когда третий ушел.
Зачем мне все это?
Лишний раз осознавать свое несовершенство по сравнению с первым и третьим... Совершенства не умеют любить. Хотя бы потому, что организм совершенного человека устроен таким образом, что его психологические переживания не могут причинить вреда его здоровью.
Я желаю тебе никогда не чувствовать того, что чувствую я - не очень удобно печатать, когда все буквы сливаются в мутное красно-серое пятно.
Я говорил тогда, что мне нужно уйти. И я был прав. Если бы я ушел тогда, я бы не мог видеть всего этого... Всех этих слов, всех этих слез не обо мне. Я бы просто находился в блаженном неведении. Я столько раз согрешил - ревновал, завидовал... Меня уже не простят.
Я скучаю по тебе, австралиец...
Первого он отнял. Он любил его. Души в нем не чаял. Они часто ссорились, но всегда мирились. А потом первый ушел. Ушел навсегда, оставив прошлое. Ушел туда, где нет ни настоящего, ни будущего. Он бежал за ним по снегу. Он ждал его возвращения. А потом...
Второго он создал. Вопреки всему второй появился, еще когда был первый. Слава Мерлину, что первый ушел до того, как его постигла участь второго. Хотя, я уверен, что первому не было бы также больно как было второму, потому что первый любил совсем другого человека. Второй его любил. Он любил его безумно. До истерик. До слез. Он любил его такой любовью, которую лучше вообще не испытывать. Он любил его насквозь. И сейчас он врет сам себе, говоря о любви в прошедшем времени. Но он принял решение, окончательное, вырезать остатки, пусть даже на их месте останется только пустота. Второго он бросил сам. Холодно и бессердечно. Второй никогда не простит ему тех слез, которые сливались с землей и дождем. Потому что второй также злопамятен, как и ревнив. Как и все ирландцы. Он не плакал из-за второго и никогда не побежал бы за ним по снегу и в одной пижаме как за...
Третьим он восхищался. Как можно было не восхищаться прекрасным атлетически сложенным и умным профессором. Перед третьим он стелился. Он готов был целовать его следы, отпечатки его губ на бокале. Он готов был забывать о своем аристократическом происхождении только ради его тихого шепота. Он стеснялся рассказать ему о своей любви. И он плакал, когда третий ушел.
Зачем мне все это?
Лишний раз осознавать свое несовершенство по сравнению с первым и третьим... Совершенства не умеют любить. Хотя бы потому, что организм совершенного человека устроен таким образом, что его психологические переживания не могут причинить вреда его здоровью.
Я желаю тебе никогда не чувствовать того, что чувствую я - не очень удобно печатать, когда все буквы сливаются в мутное красно-серое пятно.
Я говорил тогда, что мне нужно уйти. И я был прав. Если бы я ушел тогда, я бы не мог видеть всего этого... Всех этих слов, всех этих слез не обо мне. Я бы просто находился в блаженном неведении. Я столько раз согрешил - ревновал, завидовал... Меня уже не простят.
Я скучаю по тебе, австралиец...
Sweet Irish
Спасибо вам, ребят, за поддержку.
Чертого Финнигана бросает из жара в холод. Сам не знаю, что с собой делать.
Смыл с себя душем вместе со слезами часть того, что накопилось, и включил по подсказке Нотта Хелу. Стало легче.
Где Джарретт?
Ночь пройдет, наступит утро ясное...
Pic by *AutumnsGoddess
Чертого Финнигана бросает из жара в холод. Сам не знаю, что с собой делать.
Смыл с себя душем вместе со слезами часть того, что накопилось, и включил по подсказке Нотта Хелу. Стало легче.
Где Джарретт?
Ночь пройдет, наступит утро ясное...
Pic by *AutumnsGoddess
Sweet Irish
Кто-нибудь, обнимите меня...
понедельник, 13 ноября 2006
Sweet Irish
Sweet Irish
Мне, наверное, лучше вообще к тебе не приближаться, чтобы ты не пронзал меня своими ножами.
Sweet Irish
Брат посоветовал пока пойти работать в бутик, а потом параллельно на учебу.
Наверное, так и сделаю. Вернее, так и сделаю. Послушаюсь авторитета.
Наверное, так и сделаю. Вернее, так и сделаю. Послушаюсь авторитета.
суббота, 11 ноября 2006
Sweet Irish
пятница, 10 ноября 2006
Sweet Irish
Я вырываю из сердца по осколку.
Они болезненно разрезали когда-то мою плоть.
Я ненавижу боль, но умею ее терпеть.
Я вырываю из сердца по осколку.
Они напоследок ранят мои пальцы.
Мои руки горят и чешутся, но это уже не та боль, слава Мерлину.
Я вырываю из сердца по оскулку.
В моей голове всплывают памятные образы.
Сначала она была теплой и вязкой. Я в ней утопал.
Потом она превратилась в лед и разрезала мое сердце.
Прости, но я вырываю из сердца последние осколки.
Ты бы только знал, как это безумно больно.
Знал бы ты отчего плачут ирландцы.
Я сейчас очень зол. Ты чувствуешь это во всех моих словах и поступках.
Все пропитано ядом, но это побочный эффект. Злоба выходит из меня вместе с болью.
Скоро это прекратится.
Все это было так хрупко, так шатко, видимо.
Но я всегда полагал об обратном.
Я очень любил... эту любовь.
Я люблю ее до сих пор.
Но теперь, оттаивая в моих руках, она приобретает новые очертания.
Возможно сейчас, а, может быть, не теперь. Кто знает?
Но я принимаю это новое. У него безумно приятный вкус.
Между "я люблю тебя, но по-своему" и сладкими поцелуями, я выбираю второе.
Прости меня, my sweet prince.
Они болезненно разрезали когда-то мою плоть.
Я ненавижу боль, но умею ее терпеть.
Я вырываю из сердца по осколку.
Они напоследок ранят мои пальцы.
Мои руки горят и чешутся, но это уже не та боль, слава Мерлину.
Я вырываю из сердца по оскулку.
В моей голове всплывают памятные образы.
Сначала она была теплой и вязкой. Я в ней утопал.
Потом она превратилась в лед и разрезала мое сердце.
Прости, но я вырываю из сердца последние осколки.
Ты бы только знал, как это безумно больно.
Знал бы ты отчего плачут ирландцы.
Я сейчас очень зол. Ты чувствуешь это во всех моих словах и поступках.
Все пропитано ядом, но это побочный эффект. Злоба выходит из меня вместе с болью.
Скоро это прекратится.
Все это было так хрупко, так шатко, видимо.
Но я всегда полагал об обратном.
Я очень любил... эту любовь.
Я люблю ее до сих пор.
Но теперь, оттаивая в моих руках, она приобретает новые очертания.
Возможно сейчас, а, может быть, не теперь. Кто знает?
Но я принимаю это новое. У него безумно приятный вкус.
Между "я люблю тебя, но по-своему" и сладкими поцелуями, я выбираю второе.
Прости меня, my sweet prince.
четверг, 09 ноября 2006
Sweet Irish
Иногда так жаль, что мы не понимаем друг друга.
понедельник, 06 ноября 2006
Sweet Irish
Иногда мне кажется, что кто-то просто играет с нами, переставляя фигурки по своему усмотрению. Захотел - создал, захотел - убрал. Кому-то этот кто-то придумывает горе, кому-то радость, кого-то подвергает испытаниям, а кому-то все преподносит на блюдечке. Потом этому кому-то кто-то надоедает и он просто выкидывает надоевшую фигурку с поля игры, заменяет ее новой. Все так слажено, так красиво. Он гениальный режиссер!
И вот опять "полюбившаяся" ему фигурка под именем Шеймуса Финнигана была подвержена глубоким душевным страданиям. Опять Блэйз, опять Бернард Клейм, появившийся откуда невозьмись со своими облачками... Мерлин Всемогущий! Неужели, чтобы заинтересовать его, нужен только ловкий щелчек пальцами и большой (простите за грубость) член?! Почему я продолжаю переживать как последний влюбленный дурак, в то время как он безмятежно покачивается на иллюзорных тучках в жарких объятиях профессора-выскочки? Такого же, кстати, выскочки как и он сам...
Но потом режиссеру приходит в голову новая мысль! Он сталкивает меня в туалете Миртл лицом к лицу с новеньким гриффиндорцем, немыслимо красивым и сексуальным. И еще этот режиссер, сволочь он такая, впихнул мне в голову мысль, что мы с ним очень похожи, что мы оба неотразимы, что мы подходим друг другу и что из нас выйдет замечательная пара... И да, конечно, он вселил подобные, немного искаженные мысли, в голову Блэйза, который теперь (о, Боги!) вспомнил обо мне...
И я поднимаю голову к небу, потому что... просто потому что мы привыкли обращаться именно к небесам, взывая к высшим силам... Надеюсь, Он не извращенец и не подглядывает за нами в буквальном смысле исподтишка... И я сообщаю ему, что стал параноиком. Теперь мне, действительно, кажется, что все не случайно, что все продумано заранее. А мне страшно жить по сценарию! Я плохой актер, черт бы вас всех подрал!
И вот опять "полюбившаяся" ему фигурка под именем Шеймуса Финнигана была подвержена глубоким душевным страданиям. Опять Блэйз, опять Бернард Клейм, появившийся откуда невозьмись со своими облачками... Мерлин Всемогущий! Неужели, чтобы заинтересовать его, нужен только ловкий щелчек пальцами и большой (простите за грубость) член?! Почему я продолжаю переживать как последний влюбленный дурак, в то время как он безмятежно покачивается на иллюзорных тучках в жарких объятиях профессора-выскочки? Такого же, кстати, выскочки как и он сам...
Но потом режиссеру приходит в голову новая мысль! Он сталкивает меня в туалете Миртл лицом к лицу с новеньким гриффиндорцем, немыслимо красивым и сексуальным. И еще этот режиссер, сволочь он такая, впихнул мне в голову мысль, что мы с ним очень похожи, что мы оба неотразимы, что мы подходим друг другу и что из нас выйдет замечательная пара... И да, конечно, он вселил подобные, немного искаженные мысли, в голову Блэйза, который теперь (о, Боги!) вспомнил обо мне...
И я поднимаю голову к небу, потому что... просто потому что мы привыкли обращаться именно к небесам, взывая к высшим силам... Надеюсь, Он не извращенец и не подглядывает за нами в буквальном смысле исподтишка... И я сообщаю ему, что стал параноиком. Теперь мне, действительно, кажется, что все не случайно, что все продумано заранее. А мне страшно жить по сценарию! Я плохой актер, черт бы вас всех подрал!
вторник, 31 октября 2006
Sweet Irish
Вот и пришел кельтский Новый Год.
Возможно, уеду домой на несколько дней. Будем отмечать.
А, возможно, не уеду =)
)))))
Возможно, уеду домой на несколько дней. Будем отмечать.
А, возможно, не уеду =)
)))))
воскресенье, 29 октября 2006
Sweet Irish
понедельник, 02 октября 2006
Sweet Irish
Я долго отказывался верить и понимать, но сейчас я сдался. Наверное, ты должен радоваться этому, ведь теперь я не буду докучать тебя своим нытьем, истериками или дурацкими глупыми вопросами. Наконец, я решился убрать ладони от своего лица и посмотреть, как говориться, правде в глаза.
Я всегда это знал, да и сам ты не раз давал мне понять, что ты человек, который живет навязчивыми идеями. Твой интерес, как короткий фитилек, который болтается без дела между небом и землей, и на втором его конце отнють нет динамита. Он загорается яркой вспышкой, прогарает очень быстро, шумно, разбрасывая вокруг огненные искры, а потом также быстро затухает, оставляя за собой лишь тонкую полосочку черной сажи.
А я огонь. И, как любой огонь, я не могу жить без пищи. Все, что я говорил тебе, было искренне. Я говорил, что не смогу без тебя, и я не врал. Тогда, когда у меня еще была пища, я действительно так думал... Но сейчас кончились угли, кончился воздух, кончилась бумага, а я хочу жить. Я отступаю, Блэйз. Но, если ты еще когда-нибудь захочешь подставить моему пламени свой фитилек, знай - я никогда не откажусь от этого соблазна.
Огонь никогда не забывает любовь. Он сжигает мосты, но любовь в нем самом.
Я всегда это знал, да и сам ты не раз давал мне понять, что ты человек, который живет навязчивыми идеями. Твой интерес, как короткий фитилек, который болтается без дела между небом и землей, и на втором его конце отнють нет динамита. Он загорается яркой вспышкой, прогарает очень быстро, шумно, разбрасывая вокруг огненные искры, а потом также быстро затухает, оставляя за собой лишь тонкую полосочку черной сажи.
А я огонь. И, как любой огонь, я не могу жить без пищи. Все, что я говорил тебе, было искренне. Я говорил, что не смогу без тебя, и я не врал. Тогда, когда у меня еще была пища, я действительно так думал... Но сейчас кончились угли, кончился воздух, кончилась бумага, а я хочу жить. Я отступаю, Блэйз. Но, если ты еще когда-нибудь захочешь подставить моему пламени свой фитилек, знай - я никогда не откажусь от этого соблазна.
Огонь никогда не забывает любовь. Он сжигает мосты, но любовь в нем самом.
пятница, 22 сентября 2006
Sweet Irish
четверг, 21 сентября 2006
Sweet Irish
Sweet Irish
Блэйз, я думал, что смогу, но у меня не получается...
Когда мы были с тобой в кабинете зельеварения, кажется, это было два с половиной года назад, ты был таким настоящим слизеринцем, холодным, надменным, жестоким. Но даже тогда ты был живым. Твои глаза излучали жизнь и чувства, не важно какие, но это было. Ты был цветком, прекрасным Нарциссом, сочным, ярким, наполненым живой влагой и благоуханным ароматом. Я думал, что тогда ты был настоящим. Тогда даже чувства ко мне не успели обмануть тебя. Ты оскорблял меня, мы часто спорили и ругались, ты смотрел на меня свысока, вел себя как последняя сволочь. Неужели ты хочешь сказать, что тогда ты тоже был ненастоящим? Я не поверю тебе, даже если ты будешь кричать об этом, приставив к горлу палочку с заклинанием Sonorus.
Потом мы стали встречаться. И тогда ты был ненастоящим? Неужели все это время меня обнимала подделка, иллюзия, галлограмма? Такого не может быть. Это противоречит всем законам, Блэйз. Сейчас, внушая нам какую-то там свою правду, ты пытаешся обмануть сам себя. Ты меня любил. Меня любил ТЫ, а ни какой-то там поддельный Блэйз Забини, срок годности которого теперь истек и на смену ему пришел настоящий. Ты же сам всегда хотел уехать в Дублин и жить там со мной, ты же так хотел, чтобы у нас были дети, два мальчика, которых бы мы назвали Блэйз II и Шеймус II. Что же случилось и почему это случилось так неожиданно?
Вчера ты пытался убедить меня в том, что передо мной теперь стоит настоящий Блэйз. Ты говорил мне, что любишь меня, но как-то "по-своему", ты говорил, что смотришь на меня не так как на других, не брезгуешь мной, уважаешь меня, подпускаешь меня к себе ближе остальных, но в числе нескольких. Я даже был готов поверить тебе... Но почему, ты думаешь, я повел так вчера себя? Ты списываешь мое поведение на огневиски? Ты не прав, Блэйз. Это был тест. Я обнял тебя и в этот момент понял, что обнимаю бетонную стену; я поцеловал тебя и ощутил на своих губах вкус цемента; даже оттолкнула меня толстая серая стена; даже твои глаза теперь высечены из синего промышленного камня.
Зачем же ты спрятал себя за этой стеной?
Если ты меня не любишь больше, так мне прямо и скажи.
Не выдумывай, мой ангел, из железа миражи.
Когда мы были с тобой в кабинете зельеварения, кажется, это было два с половиной года назад, ты был таким настоящим слизеринцем, холодным, надменным, жестоким. Но даже тогда ты был живым. Твои глаза излучали жизнь и чувства, не важно какие, но это было. Ты был цветком, прекрасным Нарциссом, сочным, ярким, наполненым живой влагой и благоуханным ароматом. Я думал, что тогда ты был настоящим. Тогда даже чувства ко мне не успели обмануть тебя. Ты оскорблял меня, мы часто спорили и ругались, ты смотрел на меня свысока, вел себя как последняя сволочь. Неужели ты хочешь сказать, что тогда ты тоже был ненастоящим? Я не поверю тебе, даже если ты будешь кричать об этом, приставив к горлу палочку с заклинанием Sonorus.
Потом мы стали встречаться. И тогда ты был ненастоящим? Неужели все это время меня обнимала подделка, иллюзия, галлограмма? Такого не может быть. Это противоречит всем законам, Блэйз. Сейчас, внушая нам какую-то там свою правду, ты пытаешся обмануть сам себя. Ты меня любил. Меня любил ТЫ, а ни какой-то там поддельный Блэйз Забини, срок годности которого теперь истек и на смену ему пришел настоящий. Ты же сам всегда хотел уехать в Дублин и жить там со мной, ты же так хотел, чтобы у нас были дети, два мальчика, которых бы мы назвали Блэйз II и Шеймус II. Что же случилось и почему это случилось так неожиданно?
Вчера ты пытался убедить меня в том, что передо мной теперь стоит настоящий Блэйз. Ты говорил мне, что любишь меня, но как-то "по-своему", ты говорил, что смотришь на меня не так как на других, не брезгуешь мной, уважаешь меня, подпускаешь меня к себе ближе остальных, но в числе нескольких. Я даже был готов поверить тебе... Но почему, ты думаешь, я повел так вчера себя? Ты списываешь мое поведение на огневиски? Ты не прав, Блэйз. Это был тест. Я обнял тебя и в этот момент понял, что обнимаю бетонную стену; я поцеловал тебя и ощутил на своих губах вкус цемента; даже оттолкнула меня толстая серая стена; даже твои глаза теперь высечены из синего промышленного камня.
Зачем же ты спрятал себя за этой стеной?
Если ты меня не любишь больше, так мне прямо и скажи.
Не выдумывай, мой ангел, из железа миражи.
понедельник, 18 сентября 2006
Sweet Irish
Я не понимаю зачем ты делаешь это.
У меня почему-то нет сил, нет желания бросаться к тебе в ноги с мольбами.
Я не буду этого делать... не из гордости. Совсем нет. Просто я не знаю.
Не знаю как. Не знаю что говорить. Не знаю зачем.
Я человек, Блэйз. Наверное, однолюб.
По крайней мере сечас мне так кажется.
Мне больно. Мерлин, как же мне больно!
Хочется убить себя собственным криком.
И никак иначе.
Знаешь как я люблю тебя?
Моя любовь иссиня-черная, густая как вакса, липкая, вязкая и тяжелая как расплавленый мазут. Она очень горячая, а, остывая, затвердевает, в ожидании новых раскаляющих лучей солнца. Солнце только одно... У меня оно только одно. Моя любовь к тебе... Ядовитая сволочь, она отравляет меня. А я ей благодарен за то, что она есть у меня, Блэйз. Когда-нибудь, она меня убьет и я растекусь грязным пятном по асфальту. Ты пройдешь мимо, брезгливо поморщив свои идеальным носом и отведя в сторону свои идеальные глаза. Ты обнимишь за талию кого-то и этот кто-то поцелует тебя и скажет, чтобы ты не обращал внимания на всякую дрянь, разлитую на дороге. Ты послушаешся и через минуту забудешь. Вы пойдете покупать... мороженое. Ты обязательно выберешь что-то изысканное.
Потом, когда я полностью испарюсь, превращусь в пыль, рассеюсь мертвыми частицами в воздухе, попаду кому-то в легкие, возможно зараженные таберкулезом, меня выхаркают обратно на асфальт за десятки миль, и опять ты, идеальный мой человек, пройдешь мимо с кем-то другим, опять поморщишся и отведешь глаза. Тогда кто-то найдет кучу фотографий, которые я храню везде где только можно. Они висят на стене, они лежат в коробках, ими заложены страницы книг. Кто-то подумает: "какие забавные ребята, наверное, им было весело друг с другом". И это все что останется. От нас?
Прости меня, но я не смогу не быть твоим мальчиком. Я всегда буду только твоим мальчиком. Твоим прошлым, твоим настоящим, твоим будущим. Твоим бывшим, если хочешь.
У меня почему-то нет сил, нет желания бросаться к тебе в ноги с мольбами.
Я не буду этого делать... не из гордости. Совсем нет. Просто я не знаю.
Не знаю как. Не знаю что говорить. Не знаю зачем.
Я человек, Блэйз. Наверное, однолюб.
По крайней мере сечас мне так кажется.
Мне больно. Мерлин, как же мне больно!
Хочется убить себя собственным криком.
И никак иначе.
Знаешь как я люблю тебя?
Моя любовь иссиня-черная, густая как вакса, липкая, вязкая и тяжелая как расплавленый мазут. Она очень горячая, а, остывая, затвердевает, в ожидании новых раскаляющих лучей солнца. Солнце только одно... У меня оно только одно. Моя любовь к тебе... Ядовитая сволочь, она отравляет меня. А я ей благодарен за то, что она есть у меня, Блэйз. Когда-нибудь, она меня убьет и я растекусь грязным пятном по асфальту. Ты пройдешь мимо, брезгливо поморщив свои идеальным носом и отведя в сторону свои идеальные глаза. Ты обнимишь за талию кого-то и этот кто-то поцелует тебя и скажет, чтобы ты не обращал внимания на всякую дрянь, разлитую на дороге. Ты послушаешся и через минуту забудешь. Вы пойдете покупать... мороженое. Ты обязательно выберешь что-то изысканное.
Потом, когда я полностью испарюсь, превращусь в пыль, рассеюсь мертвыми частицами в воздухе, попаду кому-то в легкие, возможно зараженные таберкулезом, меня выхаркают обратно на асфальт за десятки миль, и опять ты, идеальный мой человек, пройдешь мимо с кем-то другим, опять поморщишся и отведешь глаза. Тогда кто-то найдет кучу фотографий, которые я храню везде где только можно. Они висят на стене, они лежат в коробках, ими заложены страницы книг. Кто-то подумает: "какие забавные ребята, наверное, им было весело друг с другом". И это все что останется. От нас?
Прости меня, но я не смогу не быть твоим мальчиком. Я всегда буду только твоим мальчиком. Твоим прошлым, твоим настоящим, твоим будущим. Твоим бывшим, если хочешь.